Спогади ветеранів самодіяльного туристського руху в Україні

СИМОНОВСКИЙ Роберт Евгеньевич В прошлом геолог, исходил Западный Алтай, район г. Белуха и Горную Шорию, предгорья северного Алтая. Водным туризмом занимается с 1970 года. Сплавлялся по горным рекам Алтая, Саян, Тувы, Якутии и др. на плотах, ЛАСах, катамаранах, байдарках. Занимался и велотуризмом, руководил велопоходами по Украине. Инструктор велотуризма. В последние годы водит пешеходные группы, в основном в Крым, участвует в байдарочных походах. Имеет с 1982 года первый спортивный разряд по водному туризму.

Зимой 1970 года был задуман поход нашей группы из 10 человек по одной из интереснейших рек Тувы – Кызыл-Хему, который, сливаясь с Ка-Хемом, образует вторую (после Бий-Хема) составляющую истоков Верхнего Енисея.

Идти предполагалось на двух судах – камерном плоту и ЛАСе (лодка авиационная спасательная, резиновая, надувная).

Состав группы: Мирошниченко Дима, руководитель похода, капитан плота, Компанцева Наташа, Наместник Миша, Тряшин Сергей, Вольфовский Вадим, Шелехов Костя, Чудновский Миша, Геллер Володя, капитан Ласа, Пашкевич Галя и я, Симоновский Роберт.

Подготовка к походу началась задолго до него с коллективного изучения руководства по Кызыл-Хему А. Степанова (Туристские маршруты Тувы. – М., 1967.).

- Река, в общем-то, сложная, - начал Дима, листая книгу, когда мы собрались у него дома, - Я вам прочту кое-какие выдержки. Вот! Климат резкоконтинентальный, средняя температура 13-15 градусов, причём максимальная тридцать, а минимальная - минус три! Представляете? Это летом-то!

Дима обвёл нас всех почему-то повеселевшим взглядом, потом продолжал:

- Следует опасаться отвесных стен, на которые сильно наваливает. От устья Сарыг-Чазы река преодолевает наиболее сложные пороги на Кызыл-Хеме. На этом пути встречаются высокие стоячие волны. О их величине можно судить по тому, что девятиметровый туристский плот свободно помещается в выемке волн.

- Ой! - воскликнула Наташа, жена Димы.

- Чего ты? - обернулся он.

- Я боюсь!

Дима продолжал чтение:

- Сложность и опасность Кызыл-Хема состоит в большом количестве воды и быстром течении, которое может перевернуть плот даже на спокойном участке реки, где нет волн...

- Ой! - снова воскликнула Наташа, но встретив строгий взгляд мужа, спряталась за чью-то спину.

- ...на спокойном участке реки, - повторяет Дима, - если он заденет за камень или завал из плавника...

Чтение продолжалось, лица наши вытягивались, но желание покорить Кызыл-Хем не пропало. Большинство из нас сплавилось для тренировки в мае этого же года по Черемошу.

В последний день перед отъездом был аврал, без которого не выезжает ни одна нормальная туристская группа.

И вот мы в поезде Киев-Красноярск, впереди пять долгих дней пути, а весь поход мы рассчитывали на месяц, так как всегда возможны непредвиденные задержки. Так оно и случилось, и не раз.

В поезде была страшная духота и мы, мужчины, обнажившись до пояса, часто бегали в туалеты обмываться тёплой водой, пока она не кончилась. Поезд сокращал стоянки, так как опаздывал на несколько часов уже через сутки пути и трогался со станции без предупреждения. Первый день в поезде был посвящен отдыху, остальные – работе. Работа была и общественная (клеить непромокаемые вкладыши в рюкзаки), и личная. Многие занималась ремонтом своих штормовок, в те годы туристы не блистали нарядами.

Из моего дневника: “..на боковой полке примостился Сергей Тряшин и накладывал латки на свою штормовку. Штормовочный костюм Сергея был замечателен тем, что если бы отпороть все латки на нём, то он полностью бы исчез. Весь этот костюм представлял огромную невидимую и неосязаемую дыру, к которой были пришиты многочисленные двух- и трехэтажные заплаты”...

Прибыли в Красноярск и, так как время нас не торопило, решили посетить Красноярские Столбы, а также зоопарк, созданный в тайге по личной инициативе орнитолога Елены Александровны Крутовской. И Столбы, и зоопарк оставили неизгладимое впечатление.

На второй день мы вылетели в Кызыл, столицу Тувы. Полёт на АН-24 прошёл успешно. Далее нас ожидала пересадка на АН-2 и перелёт на Уш-Бельдир - начальный пункт нашего маршрута. Но, не тут-то было! К своему разочарованию мы увидели за полем аэродрома множество туристских палаток и в них туристов, ожидающих самолёт уже четверо суток. На тот же самый рейс, что и мы! Всё дело было в перевале, который вечно закрыт облаками, а лететь “вслепую” опасно, так как самолёт должен пролетать перевал между двумя вершинами, чуть левее или правее - и машина может врезаться в скалы.

С трудом получили в кассе билеты и стали в очередь. Прошёл день, потом второй, потом третий, над нами сияло солнце, мы почти все обгорели, а перевал закрыт облаками и там идут дожди. Дима уже начал выбирать запасной вариант маршрута и вдруг - повезло: перевал открыт, самолёты летят один за другим и, наконец, подходит наша очередь.

Прилетели на Уш-Бельдир. Это курорт, его ещё называют Северный Аржан. Здесь сероводородные источники и сюда съезжаются страждущие со всего Союза. Рядом граница с Монголией. Осмотрели и курорт, и границу, и кусочек Монголии, которая по другую сторону реки Билин, притока Кызыл-Хема. На второй день принялись за постройку плота и ремонт троллейбусных камер для плота. Погода нас не радует: моросит дождь. С нами рядом группа из Казани, рубят ставной плот. Москвичи собирают байдарки, а несколько в стороне собирается вторая киевская группа (руководитель Сергей Хотяинцев). На второй день москвичи отплыли.

Вечером выпал снег, правда утром быстро стаявший, но вершины сопок остались белыми и будут белыми уже до зимы, а сегодня только десятое августа!

Постройка плота заняла почти четверо суток. Все работали, не отвлекаясь на посторонние дела. Наместник, Шелехов и Вольфовский занялись рамой плота, Тряшин вытесывал греби и доводил их ручки до ювелирной чистоты, я залатывал камеры, женщины занимались упаковкой продуктов. В один из этих дней Миша Чудновский ушел с утра на рыбалку и принёс к обеду тайменя, величиной с крупную кильку, а после обеда попросил у Димы разрешения сходить на охоту. Дима согласился, но успеха у нашего промысловика не было.

Наконец плот был почти окончен.

- Если поднажмём, ребята, - сказал Дима, - то завтра выйдем.

Итак, на четвертый день мы отчалили. По Кызыл-Хему можно в солнечную погоду безопасно плыть только в первую половину дня, когда солнце за спиной, когда же оно переваливает зенит и светит впереди тебя - река превращается в расплавленное золото, не видно ни камня, ни крутой волны, вообще ничего не видно - сплошное золото! И приходится чалиться. В пасмурную погоду можно плыть весь день.

Из дневника: “Постепенно зеленеющие берега, покрытые хвойным лесом, уходят выше, уступая место голому камню. Скалы обступили нас с обеих сторон, то отвесно падающие в воду (так называемые приторы), то изувеченные ветрами и дождями, растрескивающиеся и осыпающиеся, они тянутся и справа и слева от нас. Иногда они образовывали длинный скальный коридор и в таких местах река ссужалась и бурлила; иногда отступали от берегов, образуя отмели, тогда река успокаивалась и можно было выбирать место для чалки”.

В первый день прошли всего пятнадцать километров и стали на ночёвку. Температура воздуха +12 градусов, комаров нет. Красота! Но утром - ноль градусов и садиться в ЛАС на холоднючий его баллон в лёгких тренировочных брюках (тогда я ещё непромокаемых не имел) оказалось не очень приятно.

Сначала река была спокойной, как и вчера, потом течение ускорилось, всё чаще стали попадаться то подводные, то надводные камни - гладкие, облизанные водой или с острыми краями, недавно свалившиеся в русло. Мы прошли узкий стремительный поток, сжатый с двух сторон отвесными скалами и на выходе из него попали в “улов”. Никому из нас до этого не приходилось встречаться с таким, не очень-то приятным явлением. ЛАС на стремительном течении вдруг мгновенно останавливается и сдвинуть его с места нет никакой возможности: вёсла режут воду, как воздух, нет для них опоры! A ЛAC медленно, то одним боком, то другим, то кормой, то носом утягивает под воду. Страшно и непонятно.

Из Степанова: “Уловы - так в Сибири называют большие, диаметром в десятки и сотни метров медленные водовороты, вода в которые втекает по поверхности реки, а уходит где-то внизу, вдоль дна”.

Наш улов был в диаметре не более десяти метров. Кое-как выскочили из него и зачалились перед высоким бомом на правом берегу - это признак Второго порога, значит Первый мы уже прошли, не заметив его.

Второй порог был коварным, несмотря на простоту его. У Степанова ясно написано: “Порог имеет две протоки, надо идти правой, причём у самого берега”. И далее, с юмором: “В пороге есть полутораметровая ступенька, прыгать с которой совсем не обязательно”. Мы поверили Степанову, прошли на ЛАСе (шли первыми) правой протокой, а Дима на плоту налетел на ступеньку. В результате: поломана гребь, поломаны центральная ронжина и несколько поперечин, порваны несколько камер. Пришлось становиться на ремонт. Несколько часов спустя на этом же камне посередине реки (ступенька) застрял плот казанцев, которые вышли следом за нами. Лезть опять в воду не хотелось, но Дима настоял, чтобы мы сразу же приступили к оказанию помощи. Как мы ни бились (к нам присоединились несколько туристских групп, догнавших нас), плот стащить с камня не удалось, слишком он был тяжёл, а к тому же на вторые сутки резко упала вода. Пришлось этот плот бросить, а казанцев разместить по другим плотам.

И ещё одна неприятность ожидала нас. Байдарочники, ушедшие ранее, попали без осмотра в очередной порог. Две байдарки перевернулись. Одну из них, в которой плыла Майя, самая весёлая девушка из их группы, несло через несколько порогов, потом байдарку утащило под воду, а людям удалось кое-как выбраться на берег. У них утонуло всё: вещи, продукты, палатки. Они шли берегом вверх по реке на встречу с нами. Когда мы встретились, на Майю было жутко смотреть, её трясло, когда она рассказывала о своих злоключениях, хотя с тех пор прошло уже неcколько дней.

Ремонт нашего плота и работы по спасению плота казанцев заняли двое суток.

Тайга на Кызыл-Хеме была заражена клещами, хорошо хоть, что не энцефалитными, это мы знали ещё до выезда из Киева. К клещам каждый относился по-разному.

- Пусть сосёт! - чуть не весело жертвовал собой Сергей Тряшин.

- Насосётся и сам отвалится, - меланхолично констатировал Вадим.

Но клещи кусали почему-то только наших медиков, а их у нас было трое: Чудновский, Геллер и Компанцева. Вчера клещ полакомился Володей Геллером, а сегодня Чудновским.

Миша Чудновский спал в моей палатке. В походе он исполнял должность “медбрата” и так как не отличался особой аккуратностью, то вся наша палатка была завалена медикаментами, валявшимися по всем её углам. Отыскать что-либо нужное в этом хаосе было необычайно трудно, и в поисках нужного медикамента участвовали и сам Миша, и я, и больной. Когда нужное находилось, такой радостью озарялись лица и больного, и эскулапа, что уже, казалось, и лекарство не требовалось!

Сейчас мы лежали в палатке и не могли заснуть после всего пережитого. Миша долго вертелся в своем спальном мешке.

- Что это у меня за бородавка появилась на ноге?

- Это вероятно клещ, - ответил я спокойно.

- Не может быть?! - вскочил Миша.

- Возьми и посвети.

После долгих поисков, фонарик был найден.

- Смотри, что это? - спросил он, осветив ногу.

- Клещ.

- Что же делать?

- Ложиться спать.

- Как это?! А клещ что будет делать?

- Если это клещ энцефалитный, - пытался я “успокоить” Мишу, - то всё равно уже поздно что-то предпринимать, а если нет, то к утру он отвалится сам. Спи спокойно!

Не знаю, как Миша спал, но к утру клещ не отвалился. Миша полез за скальпелем…

После завтрака отчаливаем. Идут пороги за порогами, но все не очень сложные, А вот, наконец, подходим к одному из сложных порогов – “Интегралу”. Цитирую по описанию Красильникова: “Восьмой порог, так называемый “Интеграл”, довольно каверзная штука. Река делает резкий поворот влево и в этом месте плот наваливает очень сильно вправо. Затем идут щёки длиной около двух километров. После щёк всё более или менее спокойно до 15-го порога, но именно на этом участке погибли люди Гинзбурга и Степанова. Течение бешеное. Надо бояться навала на скалы в самом спокойном месте. На стенку тянет как магнитом и, ударив об неё, плот ставит на ребро”.

Мы этот порог прошли нормально, но были мокры до горла.

За “Интегралом” - более просто, но очень неприятно пощекотавший нам нервы, порог “Мышеловка”. И, хотя мы напамять знали описание этого порога, впечатление от него было жуткое. Дело в том, что на совершенно спокойном прямом (что редко встречается на Кызыл-Хеме) участке река делает крутой поворот. Издали его не видно, а отвесные скалы левого и правого берегов сливаются в одну сплошную стену. Впечатление такое, что река перед этой стеной проваливается в какую-то бездну. И всё это при абсолютной тишине! И только у самого поворота скалы расступились, и мы заметили выход из порога с небольшими стоячими волнами в нём.

На Кызыл-Хеме очень часты повороты. В тех редких случаях, когда река просматривается хотя бы на 200-300 метров, явно виден уклон её. Кажется, что ты не плывёшь, а летишь с какого-то ледяного спуска, скорость страшная, а впереди поворот и что за ним - неизвестно…

Проходим 10, 11, 12, 13 пороги. Это обыкновенные, хотя и сложные шиверы. Перед четырнадцатым порогом заночевали. На берегу обнаружили огромные заросли малины. До чего же она вкусная, когда её рвёшь в тайге, а не в собственном саду!

Далее серия порогов – 15, 16, 17. Сложные. Степанов: “Как увидишь остров, надо приставать к правому берегу для разведки порогов. Здесь хорошее место для ночлега, так как между 15 и 16 не пристать, а между 16 и 17 трудно пристать”. Рекомендацию выполнили. Долго ходили на разведку, солнце село и плыть было уже поздно. Хотяинцы наловили много хариуса и предлагают нам сделку: их рыба, наша кулинарная работа. Наши горе-рыболовы быстро соглашаются, а я не в восторге, так как сегодня мое дежурство. Но мне помогают женщины и на ужин у нас вдоволь жареной рыбы.

Утром выходим. Волны беснуются, накрывают нас с головой, мы на грани переворота, но удержались, не перевернулись. А вот и конец каскада. Ура! Можно дать отдых ноющим мускулам. Зачалили плот. Короткий отдых и снова вперёд. А впереди сложный 17-й порог, который надо пройти сегодня. В пороге очень крутой поворот и на нём скала с отрицательным углом, куда тянет неудержимо. От скалы удалось уйти, но зато попали в улов. Ничего, это уже пройденный этап, умеем из таких выкручиваться!

На стоянке Наташа ушла в тайгу и вскоре прибежала назад: - Ребята! Здесь столько смородины! Миллион - не то слово! Витамином С запаслись на три года вперёд.

На следующий день произошло небольшое ЧП. Мы влетели в 18-й порог, не заметив входа в него. О чалке не могло быть и речи. Река неслась в узкой протоке между берегами, заваленными острыми скальными обломками. И в самом начале порога мы перевернулись. Выбрались на берег, вытащили ЛАС, вылили из него воду. У Гали Пашкевич уплыл плохо привязанный мешочек с фотоаппаратом и дневником.

Из моего дневника: “Мы перевернулись в самом начале порога, нас протащило до его середины и ещё половина порога была перед нами. И, чтобы сесть в ЛАС после только что происшедшего переворота, нужно было преодолеть себя. Я не хвастаюсь. Я прочувствовал это”.

Далее шли пороги с 19 по 23-й, все простые, которые мы прошли сходу, без разведки.

За 23-м порогом я заметил на берегу избушку, мы причалили. Это была зимняя стоянка (“зимовье”) местных охотников. У самого берега стояла старенькая землянка, а чуть поодаль - огромная рубленая изба. Двери были плотно прикрыты, но не заперты. Мы вошли в землянку. Большую часть её занимали нары, покрытые шкурами марала. У маленького окошка - стол. На нем керосиновая лампа, тетрадь с записями туристов о том, что они тут взяли и что оставили взамен. Брались, в основном, сухари, соль, оставлялись - рыболовные снасти. Закон тайги пока не был нарушен ни одной туристской группой.

Прошли 24-й порог, простой, но с огромными, до двух метров, стоячими волнами. ЛАС швыряло на них, как на качелях, то ставило на волне почти вертикально, и чудом казалось, что мы не переворачиваемся через нос, то бросало вниз и казалось, что мы с разгону уйдём под воду. Одна волна, другая, третья... седьмая, но вот огромные валы кончились, постепенно уменьшаясь, и, наконец, исчезли совсем. Перед нами был остров, на котором мы и заночевали. Ночь тёплая - плюс десять градусов, а утром даже плюс двенадцать. Это после предыдущих дней, когда температура по утрам не подымалась выше двух-трёх градусов.

Сегодня нас ждал сложный “Бахаревский” порог, расположенный в 12 км выше слияния с Ка-Хемом. Степанов: “Самые большие валы, самое бешеное течение на Кызыл-Хеме. Если плот развернет боком, то шансы перевернуться подскакивают до 100%”.И плот, и ЛАС прошли порог благополучно, хотя все были мокрыми, даже плотогоны.

Прошли “стрелку” - слияние Кызыл-Хема с Ка-Хемом и теперь мы уже плывём по Ка-Хему.

На следующий день, как только собрались отчаливать, вдруг услыхали в тайге голоса, а потом и радостный возглас приотставшей Наташи. Оказывается, она встретила местных жителей, с которыми они с Димой познакомились в прошлом году здесь на Ка-Хеме. Наташа о чем-то пошепталась с охотниками и исчезла вместе с ними в тайге. Шло время, её не было. Дима рвал и метал, так как мы уже опаздывали. Наконец она появилась с огромными оленьими рогами, которые ей подарили охотники. Дима ругался, обвинял жену в том, что она ушла без разрешения и т.д. Назревал конфликт, но Костя разрядил обстановку:

Дима, - сказал он, - ну можно ли так расстраиваться из-за того, что жена тебе рога наставила?

Дима заулыбался ...

Проходим ещё несколько несложных порогов и после посёлка Чиндракты посещаем скит монашек-староверов. Их семь человек. Основателем скита был отец Палладий, но он умер три года назад. Монашки позволили нам осмотреть скит, показали келью отца Палладия с рукописными книгами на полках и часами-ходиками на стене. Все детали часов, включая и пружину, были сделаны отцом Палладием из дерева обыкновенным ножом. Монашки живут здесь около сорока лет и всегда рады заезжему человеку. Добрые люди - и накормили нас, и напоили молоком, и дали свежих огурцов со своего огорода в дорогу.

Идем дальше. Проходим простые “Васильевский” и “Панфиловский” пороги и становимся на ночевку в поселке Усть-Ужеп, первом здесь крупном населённом пункте. А сразу за ним - огромный и страшный “Байбальский” порог. Из дневника: “Утро было хмурое, но не дождливое. Наскоро позавтракав мы пошли осматривать порог … По левому берегу реки шла дорога на Сизим, по ней мы и подошли к порогу. Байбал... Что стоили по сравнению с ним остальные пороги! Вид его был устрашающ. Это был ПОРОГ в самом прямом смысле слова. Многоводную реку преграждала массивная подводная гряда. Река останавливалась в своём течении, разливалась вширь и потом рушилась вниз через камни со страшным рёвом и грохотом. Огромные валы напоминали морской прибой. Вода билась о камни и рассыпалась брызгами в высочайших всплесках. Весь порог, протяженностью около километра, чудовищно бурлил. Здесь, казалось, не может быть и речи о том, чтобы наметить какой-то путь через него. Никакими усилиями невозможно было бы перегрести струю, если бы ты попал не туда, куда наметил. Минут двадцать мы сидели на берегу и рассматривали этот водный хаос”.

Решили входить в порог слева от скалы, находящейся посередине реки, в самом начале порога. И вот мы плывём. Река, перегороженная подводной стеной, совершенно спокойна. Вяло работаем веслами. Шум порога нарастает, уже видны столбы брызг, вздымающиеся к небу в пороге, но не видно нашего ориентира - трехметровой скалы, возле которой мы должны войти в порог, так велик уклон реки! Скала появилась неожиданно перед глазами, и в тот же момент открылся весь порог. Громовой рёв воды заглушил слова какой-то команды. Нас всосало в порог. Из дневника: “В первую же секунду ЛАС был полон воды. Огромные волны обрушились на нас со всех сторон. ЛАС развернуло и кормой вперед бросило в пасть огромной закрученной волны. Переворот был бы неминуем, если бы ЛАС не был заполнен водой. Лишняя тяжесть в 100-150 кг не дала волне поднять и перевернуть его. Мы прошли СКВОЗЬ волну! Глаза были залиты, рот ловил воздух, но хватал лишь воду”.

Ещё рывок, ещё последнее усилие и мы уже чалимся на правом берегу. Я вылез из ЛАСа, снял каску, снял берет, одетый под неё, и выжал из него воду.

Через какое-то время показался наш плот. Его швыряло в огромных валах, как щепку. Было страшно!

Быстро в ЛАС! - крикнул Геллер. – Если что-нибудь с ними случится - будем выручать!

К счастью и плот прошёл порог успешно, если не считать сломанной передней греби.

Более острых ощущений, чем на Байбальском пороге, не было за весь поход. После порога была ещё двухкилометровая шивера, такая же стремительная, как и порог, но это уже был не “Байбал”!

На следующий день наш поход заканчивался на 38-ом и последнем “Эрджейском” пороге. Из посёлка Эрджей мы улетели в Кызыл. А здесь снова нервотрепка: самолётов нет и скоро не будет! Пришлось ехать автобусом в Абакан, потом поездом в Новосибирск и оттуда через Москву в Киев.

Так закончился наш надолго запомнившийся поход по Кызыл-Хему и Ка-Хему, классифицируемый как маршрут четвертой категории сложности.

Мы возвращались в Киев, а мысли уже были заняты новыми планами, новыми походами, новыми встречами с тайгой, рекой, горными вершинами и, конечно же, новыми встречами с интересными людьми!

Попередня сторінка
До змісту
Наступна сторінка